Стою в ГАИ.
Надо штраф за превышение заплатить.
Народу много, но в разные окошки. В наше человек шесть. Перерыв – стоим, ждём. Делимся, кто, за что и как попал.
Тут заходит дедушка лет семидесяти. Синяк на пол лица. Рука забинтована и на перевязи. В общем, очень жалкий вид.
— За кем, сынки, я буду.
— Да что ты батя. Так проходи. Кто тебя так? Мало что избили, ещё и сюда попал. Бедняга.
— Никто меня не бил.
— А весь Ваш вид? Вы же чуть живой.
— Да никто меня не бил.
— Скажете, что и штраф вам не выписывали?
— Штраф выписали, но не били.
— А за что извините штраф?
— Да я самолёт не пропустил.
Мужики зашептались: Ещё и спятил.
— Да ничего я не спятил.
— Дед! Ты тут всех за дураков держишь? Рассказывай давай.
Слыша наши повышенные голоса, к нам придвинулись люди из других окошек. Стоят, смотрят, слушают. Все замерли в ожидании.
Дед задумался, но всё же начал:
— Еду я это на днях с рынка. Тыкву продавал. Ну, подзадержался. Бабка на телефон уже тренькает. Гоню, свой Москвич как могу.
Темнеет. Тут смекнул, что через поле скорее будет. Увидел разрыв в лесопосадке и туда. На дороге хоть встречки светили, а тут вообще мрак.
Я газу, выскакиваю на простор, а тут смотрю, самолёт на посадку идёт. И прямо на меня.
Ну, думаю, поломалось у него чего. Нашёл ровную дорожку вот и сажает свой опрыскиватель.
Он, видишь ли, днями поля опрыскивает, а тут поломка. Ну, я в панике.
Тормозить, он прямо в меня тюкнется, не оберёшся греха. Принял единственно правильное решение — педальку газа в пол. Проскочу под ним, пока он не сел.
Сказал и замолчал. Все и не дышат. Ждут.
— Дед, блять, не молчи, сдохнуть же можно.
— А я и не молчу. Очнулся я, а гаишники мне штраф рисуют.
— А самолёт?
— А самолёт? Та нет. То комбайн ехал. Он косилку вверх поднял и фары включил. Ну чисто самолёт.
Сказать, что здание ГАИ вздрогнуло – это ничего не сказать.
От такого смеха дрожали стёкла и трусились двери.
Девочки гаишницы – плакали в своих окошка и не могли нас оформлять.
Но деда мы всё же пропустили.
