Ностальгия по СССР, вcпоминаем!? Опции

[LISS]

Сделано в СССР:
ссылка доступна только зарегистрированным

[Shiko]

Тридцать лет назад, в марте 1985 года, к власти в СССР пришел Михаил Горбачев. Спустя месяц после назначения на пост генерального секретаря он озвучил «апрельские тезисы», от которых принято вести начало перестройки. О своем взгляде на эти и последовавшие за ними события «Ленте.ру» рассказал народный депутат РСФСР в 1990-1992 годах и бывший вице-премьер правительства России Сергей Шахрай.

«Лента.ру»: Кем вы были в 1985 году, когда началась перестройка, и как вы к ней тогда отнеслись?

Шахрай: В 1985 году я был кандидатом юридических наук и самым молодым ассистентом кафедры государственного права и советского строительства юридического факультета МГУ. В 1987 году мне удалось убедить руководство факультета и университета создать уникальную лабораторию правовой информатики и кибернетики, которую я и возглавил. Как и многие в нашей стране, перестройку я встретил с огромным энтузиазмом. Именно 1987 год стал переломным для людей моего возраста и образования, это было время перемен, надежд и ожиданий.

А чего именно вы тогда ожидали?

Свободы, интересной и насыщенной жизни, кадрового лифта, перспектив для своих детей. Хотелось быть полезным обществу. Это было очень интересное время.

Что вас не устраивало в тогдашнем состоянии советского общества?

Раздвоение сознания, раздвоение жизни, раздвоение власти. Все это, как ржавчина, разъедало как общество, так и государство. По Конституции вся власть принадлежала Советам, а фактически ее осуществляла КПСС. И все это видели, все это знали. Я считаю, что это раздвоение стало одной из самых больших трагедий в нашей истории XX века. В партии периодически появлялись умные люди, которые пытались устранить такую шизофрению, совместив политическую практику с юридическими нормами.

Сейчас это может прозвучать странным, но одним из проявлений этого стало появление в Конституции СССР шестой статьи о том, что компартия является «руководящей и направляющей силой советского общества». Это было хотя бы честно — да, есть у нас Советы, но их деятельность направляется и контролируется партийными структурами. Как это на практике реализовывалось — это уже другой вопрос, ответ на который появился очень скоро. Уже в 1989-1990 годах в Москве проходили массовые митинги в Лужниках (численностью до 150 тысяч человек) и на Манежной площади (численностью до 200 тысяч человек) под лозунгами «Вся власть Советам». Люди требовали вернуть власть тем органам, которые по Конституции ее и должны осуществлять. Этим они стремились устранить трагическое противоречие всей нашей политической системы и отодвинуть от власти партноменклатуру.

Как вы считаете, была ли в то время возможна мирная и постепенная трансформация советского режима?

Безусловно, такая возможность была. Но только при ясном понимании одного важного условия — реальным и единственным институтом власти в стране была КПСС. Поэтому трансформировать надо было не Советы, которые были декоративной оболочкой, не общественные организации, выполняющие роль приводных ремней и винтиков, а саму партию.

И такая попытка была предпринята, когда внутри КПСС создали «Демократическую платформу». Если бы руководство компартии согласилось на внутрипартийный диалог и на существование внутрисистемной оппозиции, все могло бы пойти иначе. Но, к сожалению, борьба за внутреннюю трансформацию партии вскоре была проиграна. Горбачев в свойственной ему манере не стал сражаться с собственным аппаратом, который оказался сильнее его, а предпочел создавать альтернативные институты власти. Именно тогда появились пост президента СССР, президентский совет, другие квазигосударственные структуры. И таким образом прежнее раздвоение власти не только не было преодолено, а, наоборот, лишь усугубилось.

Поэтому с провалом «Демократической платформы» внутри партии был утерян последний шанс постепенного реформирования системы. А последние гвозди в крышку гроба КПСС забили крайне реакционная компартия РСФСР во главе с Иваном Полозковым и, конечно же, августовский путч 1991 года.

Каким же образом?

24 августа 1991 года после возвращения из Фороса Горбачев сложил с себя полномочия генсека и предложил всем честным коммунистам выйти из партии. Затем последовала серия документов о судьбе имущества КПСС, о прекращении ее деятельности в армии, силовых ведомствах и на предприятиях. Понятно, что это была эмоциональная реакция Михаила Сергеевича на произошедшее. Но другого механизма власти тогда просто не было. Горбачеву нужно было, воспользовавшись ситуацией, вымести из руководящих органов КПСС сторонников путчистов и реформировать страну вместе с партией, а не выпрыгивать из нее.

То есть компартия была системообразующим каркасом всей политической конструкции, и как только она рухнула, то погребла под своими обломками и страну тоже?

Абсолютно точно. Компартия — это и была власть.

Сейчас ваше отношение к перестройке поменялось?

Что тут скажешь. Я отношусь к ней, как к неиспользованному шансу. Я очень жалею о том, что перестройка не удалась, потому что под ее руинами рухнула наша страна.

Как вы попали в политику? Это случайным образом получилось или же было осознанным шагом с вашей стороны?

И так, и так. Будучи ассистентом юрфака, я читал лекции по линии общества «Знание», которые позволяли мне содержать семью. Лекции были по юридической тематике, по новому законодательству и его совершенствованию. Перестройка была в самом разгаре, и людям все это было очень интересно. Так я стал узнаваемым человеком в Москве и Подмосковье. Когда началась подготовка к выборам делегатов на Съезд народных депутатов РСФСР, меня как лектора несколько трудовых коллективов в Калининграде (нынешнем подмосковном Королеве) выдвинули в числе кандидатов. У меня был очень интересный избирательный округ, который включал в себя Калининград, Мытищи, Долгопрудный, Видное, Балашиху — все города вокруг Москвы!

Почти все подмосковные наукограды.

Да, я тоже поначалу думал, что округ был сформирован по наукоградам. Но его особенностью было не только это. Среди моих соперников были два космонавта, Алевтина Федулова и командующий ПВО страны генерал-полковник Литвинов. Тогда я заметил, что границы округа в целом совпадали с системой противовоздушной обороны вокруг Москвы. Видимо, генерал Литвинов и должен был стать депутатом, но так получилось, что выиграл я.

Но широкую известность вы получили, когда незадолго до открытия Съезда народных депутатов РСФСР опубликовали в газете «Известия» статью, получившую большой общественный резонанс.
Это было в апреле 1990 года. Я написал, как, на мой взгляд, должна быть организована работа парламента России, особенно учитывая ее многонациональный характер. Эту статью заметили в штабе Бориса Николаевича Ельцина, куда меня вскоре пригласили на разговор. Там были Гавриил Попов, Юрий Афанасьев и другие видные деятели тогдашней его команды. Наверное, эта публикация способствовала тому, что я попал в обойму, став не только делегатом Съезда, но и членом Верховного Совета РСФСР, а потом в нем и председателем комитета по законодательству.

Это было, конечно, важным, но не единственным обстоятельством. Я тогда постоянно продвигал идею, что право должно стать той областью гуманитарного знания, которая подлежит алгоритмированию и автоматизации. Поскольку я был руководителем лаборатории правовой информатики и кибернетики в МГУ, еще в 1989 году Анатолий Лукьянов пригласил меня в аппарат Верховного Совета СССР, где я вместе с ленинградскими программистами создавал для Съезда народных депутатов СССР и союзного парламента первую в стране систему электронного голосования.

В работе Съезда участвовали 2250 делегатов, времена единогласного одобрения остались в прошлом, а считать голоса вручную, по головам, было очень неудобно. Я написал юридическую часть алгоритма. Потом аналогичную систему мы делали для Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. И я убежден, что внедрение электронной системы голосования изменило политическую систему страны.

В чем были эти изменения?

Перед российским Съездом народных депутатов была отменена ранее действующая квота о том, что две трети состава любого Совета должны быть представлены членами КПСС, а треть — беспартийными. Называлось это «блоком коммунистов и беспартийных». И партийная верхушка боялась, что среди делегатов будет мало коммунистов. Но тогдашний лидер коммунистов РСФСР Воротников, докладывая на Политбюро о результатах прошедших выборов, оптимистично заверял: «Наши опасения не оправдались. 86 процентов делегатов Съезда — это члены партии». Он и его товарищи решили, что таким образом народ оказал КПСС поддержку.

Но вопрос был в другом. При тогдашних общественных настроениях сам факт наличия партбилета у человека не означал железобетонного состояния его души и мозгов. Большинство коммунистов тоже жаждали перемен. И когда мы создали систему, которая позволяла отслеживать практически в режиме реального времени, кто как голосует, это повлияло на настроение многих депутатов. Учитывая, что поименные списки с результатами голосования уже на следующий день публиковались во всех газетах, многие депутаты-коммунисты делали свой выбор не так, как партия прикажет, а как того требовали их избиратели. Вот так применение новых технологий в процессе парламентского голосования неожиданным образом радикально изменило всю политическую ситуацию в стране.

Я полагаю, что скоро нас ждет нечто подобное. Думаю, в ближайшие два-четыре года нынешнюю политическую систему в России сильно изменит интернет.

И как же?

Интернет способен превратить огромную Россию в маленькую Швейцарию. Интернет-голосования, онлайн-опросы и обсуждения любого законопроекта смогут без особых финансовых затрат выявить мнения граждан по любому вопросу. У интернета в этом смысле очень большой потенциал.

Когда вы познакомились с Ельциным?

В 1990 году на первом Съезде народных депутатов России. До того, как его избрали председателем Верховного Совета РСФСР, я не был с ним знаком лично. Нас познакомили прямо на парадной лестнице Большого Кремлевского дворца, где проходили заседания. Мы коротко поговорили, потом встретились еще раз, перед тем как он меня выдвинул на пост председателя комитета по законодательству.

Как вообще определялся состав этого комитета?

Я сам его формировал. Отлично помню, как ко мне записываться в комитет в босоножках пришел Борис Немцов, который сказал, что хочет писать закон о земле. Мы с ним тогда познакомились и подружились. У нас в комитете было много интересных людей: журналистов, военных, а также физиков и математиков, которые тогда очень любили писать законы. Вообще, при всем уважении к другим профильным комитетам, решающую роль в любом парламенте играют только два — бюджетный и законодательный.


Вы тогда состояли сразу в нескольких фракциях: «Левый центр», «Смена», «Коммунисты России» и «Коммунисты за демократию». В то время это допускалось.

Да. Сначала я был в «Левом центре». Сергей Степашин познакомил меня с историком, генералом Волкогоновым. Эта фракция в тогдашней политической жизни сыграла определенную роль. В «Смену» я попал по возрасту, мне тогда было 32 года. Это была такая «молодежно-комсомольская» группа депутатов, абсолютно непартийная. Что касается «Коммунистов»… Это была попытка создать центристскую фракцию из разумных членов партии. Вскоре выделился явный лидер — Александр Руцкой. Фракция, правда, существовала недолго.

Она создавалась в качестве противовеса полозковской компартии РСФСР?

Конечно. После того как КП РСФСР отказался возглавить Егор Строев, она очень быстро выродилась в агрессивно-реакционную организацию во главе с Иваном Полозковым и Геннадием Зюгановым. Российская компартия в результате стала той политической силой, которая добила КПСС, а вместе с ней и всю страну.

То есть к моменту подписания Беловежских соглашений СССР уже был обречен?

Я скажу образно. В каждой семье время от времени случается трагедия, когда умирает кто-то из близких и приезжает врач. Пока он не выпишет справку о смерти, человека нельзя похоронить, нельзя вступить в наследство и оформить другие юридические формальности. 8 декабря 1991 года три президента выступили в качестве этого коллективного врача. Они никого не убивали, а выписали справку трупу под названием Советский Союз. 1 декабря 1991 года на Украине состоялся референдум, на котором 90,2 процента населения проголосовали за независимость. Интересный факт: 5 декабря 1991 года Украина денонсировала Союзный договор 1922 года. До этого после августовского путча все союзные республики объявили о своей независимости и вышли из состава СССР, воспользовавшись статьей 73 союзной Конституции.

Развилкой, после которого процесс распада государства принял необратимый характер, стал именно август 1991 года. До авантюры с ГКЧП была возможность сохранить в составе обновленного Союза хотя бы семь республик. После провала путча та же Украина уже 24 августа постановлением своего Верховного Совета провозгласила независимость, а декабрьский референдум это решение лишь подтвердил. Поэтому в Беловежской пуще вопрос стоял не о том, распускать Союз или нет, а о том, что делать дальше в условиях фактического отсутствия государства.

Другой момент. У нас такая страна, что каждый очередной лидер пытался под себя составить новую Конституцию. Горбачев не был исключением. Я помню, что 14 декабря 1990 года проект нового Основного Закона СССР представлял академик Кудрявцев. И это было логично, поскольку менялась страна, а вместе с ней и система власти. Но история пошла иным путем. Вместо новой Конституции появилась тема нового Союзного договора.

Почему?
Это детективная история. Заключения нового Союзного договора требовали прибалтийские республики, первой об этом объявила Эстония 16 ноября 1989 года. Их лидеры заявляли, что только на основе Союзного договора они станут вести диалог с Москвой. Видимо, в команде Горбачева решили этот процесс возглавить. Но эта идея оказалась троянским конем. Нельзя во время тяжелейшего экономического кризиса менять в доме фундамент, то есть создавать новое государство как бы из ничего.

Союзный договор в 1922 году был парафирован, но не был до конца подписан. И когда он стал составной частью Конституции СССР 1924 года, то был включен туда как простой текст, а не как полноценный договор. Вместо 26 статей, которые были парафированы 30 декабря 1922 года, на голосование сессии ЦИК СССР 8 июля 1923 года было вынесено уже 72 статьи будущего Основного Закона. А в следующей Конституции, принятой в 1936 году, никаких отсылок на Союзный договор вообще не было. То есть можно было считать, что он выполнил свою историческую миссию собирания нового государства. Зачем же было в 1990 году разрабатывать новый договор, если о старом уже все забыли?

Почему же тогда в тексте Беловежских соглашений, которые вы готовили, именно на него и ссылались?

Потому что джинн уже был выпущен из бутылки. К этому времени о Союзном договоре и о его новом тексте говорили все: центральная власть, оппозиция, республики. Поэтому и мы в процессе разработки Беловежских соглашений вынуждены были на него тоже опираться.

Зачем затея с новым Союзным договором нужна была Горбачеву?

Чем меньше у Михаила Сергеевича оставалось власти, тем круче он менял конституционные нормы. Не справившись с партией изнутри, он стал создавать всякие примочки вокруг нее. Некоторые люди в его окружении не нашли ничего лучшего, как для создания противовеса союзным республикам вести политику заигрывания с автономиями в их составе.

Они попытались реализовать план «автономизации»: возникла идея, чтобы вместо 15 республик новый Союзный договор подписывали 35 субъектов. Фактически речь шла о том, чтобы все автономные республики сделать союзными. 10 и 26 апреля 1990 года Верховный Совет СССР принял два соответствующих закона. Логика этой комбинации состояла в том, что в обмен на повышение своего статуса автономии поддержат центральную власть.

По старому принципу «разделяй и властвуй»?

Совершенно верно. И когда 19 августа случился путч, уже утром 20 августа в приемной Янаева собрались главы всех наших автономий. Таким образом они отрабатывали повышение своего статуса в обмен на политическую лояльность.


У ситуации вокруг Чечни после августа 1991 те же корни?

Конечно. После появления в Грозном Дудаева союзное руководство совершенно откровенно стало с ним заигрывать. От Горбачева к нему ездили народный депутат СССР Денисов и помощник Горбачева Краснов. Они предлагали Чечне статус союзной республики, если она выйдет из состава РСФСР.

Что же послужило спусковым крючком к событиям, которые непосредственно погубили Советский Союз?

В апреле 1991 года на Пленуме ЦК КПСС было предложено провести в сентябре внеочередной XXIX съезд КПСС. На нем консервативная партийная верхушка намеревалась сместить Горбачева и заменить его Лукьяновым. Горбачев запаниковал и кинулся договариваться с лидерами четырех крупнейших союзных республик: России, Казахстана, Украины и Белоруссии. Стремясь заручиться их поддержкой, Михаил Сергеевич обещал, что новый Союз будет строиться на конфедеративных началах. Начался так называемый Ново-Огаревский процесс.

Эти переговоры записал председатель КГБ Крючков. Он и другие реакционеры в союзном руководстве, которые впоследствии составили костяк ГКЧП, поняли, что в новой конфигурации власти им места нет. 20 августа в Москве планировалось подписание нового Союзного договора, а путчисты 19 августа сыграли на опережение. Вся эта политическая гонка в итоге и разрушила страну.

То есть после августа 1991 года события стали развиваться стремительно и лавинообразно?

Все эти события нельзя рассматривать по отдельности, только в комплексе. Экономический провал в гонке вооружений (в СССР у каждого рубля 88 копеек шло на производство оружия), смена политической реформы из конституционной в договорную, план «автономизации», попытки перестроить политический фундамент государства во время кризиса, уход Горбачева из партии вместо ее трансформации, безответственная авантюра с ГКЧП — все это в итоге и привело к такому печальному финалу. Приложили руку и ведущие лидеры общественного мнения: на I Съезде народных депутатов СССР писатель Валентин Распутин призвал Россию к выходу из СССР. Еще более жестко об этом писал Александр Солженицын. Общественное мнение было подготовлено к распаду СССР.


источник: ссылка доступна только зарегистрированным

[Shiko]

Вчера исполнилось ровно 30 лет с исторического апрельского пленума ЦК КПСС 1985 года. На нём было впервые объявлено о новом курсе на ускорение развития страны. Этот исторический момент и принято называть началом "перестройки".


ссылка доступна только зарегистрированным
«СССР казался вечным»
Автор: Георгий Бовт

... Была ли изначально перестройка обречена на провал? В последние же годы стал появляться вопрос: а не было ли все затеянное изначально зловещим заговором Запада с целью развалить Советский Союз с помощью «подсадной утки», коей был Михаил Сергеевич Горбачев?

Был ли приход Горбачева к власти в марте 1985 года после смерти дряхлого Константина Черненко приходом неких «реформаторских сил», которые имели хотя бы черновой набросок планов по переустройству страны и спасению дряхлеющей системы? Нет, это был результат прежде всего межфракционной борьбы внутри советского руководства. На первом месте был возраст Горбачева, а не его взгляды. Решающую роль сыграла чисто аппаратная борьба.

К нему благоволил Юрий Андропов. Возглавляя до этого КГБ, он в большей степени владел информацией об истинном состоянии дел в советской экономике и, главное, ВПК. Футуристические программы «звездных войн» Рейгана напугали советских геронтократов: они поняли, что в гонке технологий и вооружений СССР может выдохнуться и проиграть.

Андропова нынче представляют чуть ли не как реформатора.

На деле его смутное (именно такое) осознание того, что «надо что-то делать», вылилось в кампанейщину по «наведению порядка и дисциплины». Людей отлавливали в рабочее время в кино, в магазинах и на улицах, сообщая о том на работу.

В прощальной статье в декабре 1983 года генсек, уже подключенный к искусственной почке, выдвигает лозунг «Больше социализма!». То есть система хороша, ее надо лишь улучшить. Андропов успел провести несколько громких антикоррупционных операций против ряда представителей номенклатуры. И все. В этом смысле ранний Горбачев был верным андроповцем.


Черненко Горбачева недолюбливал и, говорят, инициировал расследование его деятельности на посту первого секретаря Ставропольского обкома. Но поскольку инициатор большую часть своего недолгого правления пребывал в предсмертном состоянии, то и дело это умерло. К тому же Горбачева после смерти Андропова «опекал» влиятельный министр обороны Устинов.

Другой член «триумвирата» — многолетний глава МИДа «мистер Нет» Андрей Громыко долгое время к Горбачеву был холоден. Пока Андропов был жив, Громыко, по некоторым данным, сам хотел стать его наследником. Но поддержки не получил. И в какой-то момент понял: видимо, староват. По одной из легенд, накануне решающего мартовского пленума 1985-го Громыко «выторговал» себе пост председателя Президиума Верховного Совета (типа «президента») — как венец многолетней карьеры. Пост этот он от Горбачева, кстати, получил сразу. Но в молодом генсеке разочаровался.

Накануне смерти Черненко фаворитом (он то сидел рядом, то стоял за спиной умиравшего генсека) считался Виктор Гришин, глава московской парторганизации. Позже соратник Горбачева Александр Яковлев вспоминал: в команде Черненко уже «готовили речи и политическую программу» для Гришина. Но против него сыграл, видимо, тот же возраст: Гришину было 70.


В ЦК, в том числе под влиянием Громыко и других, сформировалось мнение, что пора прекращать «гонки на лафетах», надо выбрать кого-то помоложе и надолго.


На репутации Гришина мог сказаться и скандал вокруг директора Елисеевского магазина Юрия Соколова, связанного с московской верхушкой и расстрелянного по делу, заведенному при Андропове (хотя расстреляли уже при Черненко).

А вот главе Ленинградского горкома Григорию Романову было 60. «Молодой». Но то ли он сам отступился в пользу Гришина, то ли был оттеснен в результате аппаратных интриг (например, был запущен слух о роскошной свадьбе его дочери якобы в Таврическом дворце с музейными сервизами), на момент смерти Черненко он уже не был фаворитом.

Говорят, и «царская» фамилия подкачала: советские догматики были чутки к символам. Да еще ему хватило ума, зная, что Черненко при смерти, улететь на отдых на далекую Куршскую косу в Литву, откуда он, чудом избежав авиакатастрофы из-за нелетной погоды, едва успел на пленум. Но к тому времени все было уже решено.

Еще один видный оппонент Горбачева — глава ЦК Компартии Украины Щербицкий был отправлен с визитом в США, откуда никак не мог вылететь после пришедшего известия о смерти генсека. Говорят, задержке вылета из Нью-Йорка поспособствовали люди главы КГБ Чебрикова. В общем, на решающее заседание Политбюро украинский коммунист опоздал.

Большую роль в аппаратной победе Горбачева сыграл глава одного из ключевых отделов ЦК — организационно-партийной работы, — бывший секретарь Томского обкома Егор Лигачев. Он считался сторонником Горбачева именно из-за возраста и «энергичности». (Кстати, именно Лигачев вытащил в Москву Ельцина.) Он «прошерстил» чуть ли не две трети аппарата ЦК, а накануне пленума лично ночью обзванивал секретарей обкомов — членов ЦК.

Решающее слово в Политбюро накануне пленума было, конечно, за Громыко, чей авторитет был непререкаем. Он поддержал молодого Горбачева. Говорят, тот прошел на Политбюро с перевесом лишь в один голос. И это все, конечно, ничуть не напоминает осознанный выбор в пользу реформ.

Всякий генсек — любой, кто мог быть на месте Горбачева, — сразу же пытается обозначить «свежую струю». Таковой и стал апрельский пленум 1985 года.

Предшествующий период новый начальник партии охарактеризовал как «застойный».

Главные задачи реформирования экономики были сформулированы так: «Задача ускорения темпов роста, притом существенного, вполне выполнима, если в центр всей нашей работы поставить интенсификацию экономики и ускорение научно-технического прогресса, перестроить управление и планирование, структурную и инвестиционную политику, повсеместно повысить организованность и дисциплину, коренным образом улучшить стиль деятельности».

Речь не шла об изменении основ социалистической системы, которая по-прежнему признавалась правильной. Надо лишь включить «дополнительные резервы и преимущества» социализма, повысить трудовую дисциплину. За счет чего? За счет тех же «андроповских» административных методов. Чем тут горбачевское «ускорение» отличалось от традиционных методов, известных со времен сталинщины, «ударного труда», подстегивания «трудового энтузиазма» и пр.? Как можно было «ускорить научно-технический прогресс» с помощью командных методов?

Возможно, ставка была на финансовую накачку отдельных отраслей.

Но финансовые резервы страны сначала подорвала безумная антиалкогольная кампания, а потом резкое падение цен на нефть.

До начала борьбы с пьянством около четверти поступлений в казну от розничной торговли приходилось на алкоголь, но уже в 1986 году доходы казны от пищевой промышленности составили лишь 38 млрд руб., а в 1987 году — 35 млрд руб. вместо прежних 60 млрд.

Резкое падение нефтяных цен начинается с 1986 года. Достигнув пика — более $35 за баррель (в нынешних ценах это ближе к $60), в 1986-м они упали до $10 (меньше $30 сегодняшних). Между тем с 1975 по 1989 год СССР заработал от экспорта нефти и нефтепродуктов примерно 100 млрд руб. (в ценах того времени, по подсчетам экономиста Николая Шмелева, $200–250 млрд).

Пустить бы их с умом на модернизацию страны! А уже в 1986 году СССР получил за экспорт нефти и нефтепродуктов лишь 5 млрд инвалютных рублей вместо прежних 10–12 млрд в год. Только за первые три года правления Горбачева страна потеряла около 40 млрд руб. А еще до него доходы от нефти были промотаны, потрачены на потребительский импорт и импорт зерна.

Первые шаги Горбачева были чистой воды социалистическим идеализмом. Та же антиалкогольная кампания. Затем широко разрекламированная программа «Жилье-2000», обещавшая полное решение «квартирного вопроса» к началу века. В рамках «школьной реформы» планировали полную компьютеризацию средней школы. Местами Горбачев действовал чисто хрущевскими методами, укрупняя управленческие структуры, как тот совнархозы. Так, в ноябре 1985 года был создан Госагропром, на основе слияния семи союзных министерств и ведомств. В начале 1986 года была придумана совершенно уж нелепая инстанция — госприемка, которая была призвана контролировать качество продукции в условиях командной экономики, но привела лишь к росту бюрократического аппарата на всех уровнях.

Последовавший за апрельским пленумом XXVII съезд КПСС (март 1986 года) развил «утопическую линию»: по его указанию промышленный потенциал СССР должен был удвоиться за 15 лет.

Но опять же — в документах съезда нет и намека на необходимость как-то поменять принципы организации экономики, включая бюрократический хозяйственный механизм, уже находившийся в глубоком кризисе. Вместо этого — опять банальная советская «штурмовщина». То есть раннее горбачевское правление было вполне «андроповским». Так, был объявлен курс на борьбу «с нетрудовыми доходами», что должно было удушить в зародыше всяких кустарей, цеховиков и мелкотоварные семейные сельхозпроизводства, то есть прародителей малого бизнеса и фермерства.

Никакого плана экономических реформ и даже идеи об общем направлении движения (как у Дэн Сяопина в КНР в начале 80-х, когда начались китайские реформы) ни у кого в советском руководстве, включая генсека, не было. Были некие мысли по поводу «совершенствования методов социалистического хозяйствования», и только.

Возможно, мы до сих пор недооцениваем роль, которую сыграло в проведении тогдашней политики банальное невежество и руководителей, и представителей «интеллектуальной элиты» по части того, как устроена современная экономика. Будучи десятилетиями зомбированными марксистско-ленинскими заклинаниями, эти люди были попросту безграмотны. Состояние наук об обществе в позднем СССР было прискорбно, погрязнув в догматизме.

Примерно через год после апрельского пленума руководство СССР видит: никакого «ускорения» нет.
И тогда уже был взят курс на «радикальную реформу экономики» плюс «гласность».

Как виделась «радикальная реформа»? Прежде всего как ослабление роли централизованного управления. И что — смена экономических отношений, допущение частного капитала? Отнюдь. Говорят о «предоставлении большей возможности для инициативы отдельных предприятий». А гласность мыслилась как эквивалент «широкой «демократизации» в рамках социалистической парадигмы».
Принято считать, что Горбачев совершил роковую ошибку, когда начал в 1987 году политические «реформы» (хотя они были весьма ограниченными и невнятными) вместо экономических (мол, в Китае было все наоборот и потому успешно). Проблема не в этом. Проблема в том, что не было грамотного представления, что делать вообще. Ни в политике, ни в экономике.

По части политических реформ у руководства СССР было примерно такое же представление, как о реформах экономических, — невежественное. Исходили из возможности реформировать социализм во главе с КПСС. Примерно так же думали улучшить плановую экономику — «больше социализма».

Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Сергеевич Горбачев, член Политбюро ЦК КПСС, председатель Совета Министров СССР Николай Иванович Рыжков и член Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Егор Кузьмич Лигачев (слева направо) на трибуне Мавзолея В.И. Ленина. Фото: РИА «Новости»
Гласность вылилась не в строительство основ нового общества. Их горбачевское руководство сформулировать так и не смогло. Она вылилась преимущественно в отрицание сначала «перегибов» советской системы, а затем и самих ее основ. Гласность была традиционным проявлением чисто российского дискурса, когда общество пытается идти вперед с повернутой назад головой. Разоблачение преступлений сталинизма было важно, но важно было предложить и новое общественно-экономическое устройство страны. Разрушительный характер общественных дискуссий стал доминантой, а внятного плана преобразований не возникло до самого конца СССР.

И последнее. Миф о том, что Тэтчер, принимая Горбачева, еще когда он был просто секретарем ЦК, «сделала выбор», что якобы через эту фигуру можно будет развалить «империю зла». На деле, для Тэтчер, как и для другого западного лидера той поры, принципиально важно было не столько противостоять СССР или обороняться от него, сколько как-то разговаривать с его лидерами. Геронтократы брежневско-андроповского «посола» были вроде инопланетян.

Горбачев, про которого она сказала, что он ей «нравится, с ним можно иметь дело», был похож на нормального человека, а его жена Раиса, как любая «нормальная женщина», во время визита в Лондон отправилась в ювелирный магазин. Разве что, как писала Тэтчер Рейгану, о правах человека Михаил Сергеевич в тот момент (он был в Англии в 1984-м) говорить не умел и не любил.

Так что не было никакого «Большого Плана по Развалу СССР» на Западе. СССР казался монолитным и вечным. Никто даже близко не мог предсказать его развала. Ставить такую цель в виде практической задачи было бы пустым фантазерством. Политика сближения с горбачевским СССР стала для Запала такой же импровизацией, как и сама «горбачевщина». Как и «неожиданное» объединение Германии, увенчавшее якобы конец «холодной войны». Накануне объединения Тэтчер говорила Горбачеву, что она — против, так как эта страна уже дважды начинала мировую войну. Впрочем, это уже другая история.
Тоже преисполненная несбывшихся иллюзий.

[Shiko]

Добавлю подборкой интервью с крупными российскими предпринимателями, начинавшими в то самое время.


Арас Агаларов
Президент Crocus Group

«Торговали всем одновременно»

Когда началась перестройка, я учился в аспирантуре. Не помню конкретного момента, когда я вдруг почувствовал эту свободу. Но мне запомнилось, как мы сидели в узком кругу друзей, и я сказал, что все, что вчера было незаконным, завтра станет законным. Можно будет легально зарабатывать. Никто не понял, о чем я говорю. У каждого были друзья, которых за $300 посадили на 5 лет, или дали 10 лет за то, что кому-то что-то продал. А по-мелкому этим занимались практически все. Купил себе двое джинсов — одни продал. Если ты хотел хорошо выглядеть, надо было как-то крутиться.

Я понимал, что все радикально изменится. Появилось свежее направление, где ты мог делать то, что считаешь нужным, быть свободным художником. Это было главным достижением перестройки. Раньше ведь все было очень жестко: либо ты ученый, либо деятель искусств, либо партийный функционер... У меня было много знакомых партийных деятелей, я сам работал освобожденным председателем профсоюзного комитета. Но это было мне в тягость. Все варианты продолжения карьеры, вроде работы в НИИ или написания докторской диссертации, — все было притянутым за уши.

Бизнесом я начал заниматься в 1988 году. Первый кооператив мы назвали «Шафран». Потом это перевели на английский язык, и получился «Крокус». Все кооперативы тогда были торгово-закупочные, других почти не было. Мы торговали всем одновременно. В то время в магазинах были пустые прилавки. В огромном гастрономе продавались только трехлитровые баллоны с мочеными помидорами, березовым соком и минеральная вода типа боржоми — все. А мы привозили из Азербайджана, где у меня были знакомые, персики, гранаты, дыни, арбузы. Приходила десятитонная машина, мы ее развозили по 10 универсамам в Новых Черемушках и потом просто собирали деньги. Самолетами отправляли в Москву свежую зелень. Люди утром собирали ее с грядок, все это загружалось в самолет, из аэропорта сразу везли на рынок.

Потом появились компьютеры, и мы стали торговать техникой. Хватались за все. Даже продавали метлы, которыми подметают дворы. Москва скупала их грузовиками. Сколько привезешь грузовиков — столько и купят. Попутно выяснилось, что пользуются спросом матрешки, шкатулки, хохлома, павловопосадские платки — мы тоже все это стали покупать и продавать, частично в дьюти-фри. Кстати, из этого направления получился вполне большой бизнес.

«Этих плащей я продал миллион штук»

Потом стало понятно, что нужно определить приоритетные направления. Мы сконцентрировались на выставочной деятельности (в 1990 году провели первое мероприятие, выставку «Комтэк») и на продаже обуви. В СССР всегда были проблемы с этим сегментом, к тому же у нас были к тому времени надежные партнеры в Китае. Мы продавали обувь эшелонами по всей территории СССР, за каждый контейнер шла война — кому он достанется из перекупщиков.

Тогда же я сам спроектировал легкий плащ, назвал его «Аль Капоне». Плащ был такой, что хоть сам носи. Этих плащей я продал миллион штук, хотя была одна модель только черного цвета.

Я бы не сказал, что много людей в то время пошло в бизнес. Некоторые еще верили в 1990 году, что все могут отобрать. Да, количественно кооперативов становилось все больше, но на самом деле ни у кого не было денег, все шло очень тяжело. Невозможно было найти помещение, сложно было получить регистрацию. Большинство расценивало это как возможность временного приработка. Никто не бросал свое директорское кресло в НИИ, чтобы пойти в кооператив. Кстати, люди первой волны кооперативного движения куда-то рассосались.

Лично мне в бизнесе мешало советское воспитание. «Мохнатые капиталисты», как мы их называли, если ты что-то неправильно подписал или не понял, выжмут из тебя все соки. Они так и говорят: «Бизнес — ничего личного». Люди советского периода были воспитаны так, что даже если ты не договорил или не подписал, то, как правило, они не пойдут на то, чтобы дожать и докрутить. Или, к примеру, взяли кого-то на работу, он не справляется. Уволить неудобно, давно работает, с нами начинал, семья… Все это невозможно в рамках серьезного предпринимательства.

В то же время реально помогало советское образование, в те годы оно было достаточно основательным и фундаментальным. В аспирантуре я научился много работать. Требовались навыки самоорганизации, нужно было верно рассчитывать по времени свои проекты и усилия. Можно говорить, что нас учили старым теориям, но эти знания тоже пригождались. Понятно, нам говорили, что прав только Маркс. Но экономика она и есть экономика — спрос и предложение мы прекрасно понимали.

Не все и не сразу поняли, что в перестройку все изменится и нелегальное станет законным

«С Ходорковским мы тогда немного поспорили»

Мне много приходилось общаться с чиновниками. В их среде были диаметрально противоположные тенденции. В 1991 году я попал к Юрию Петрову, руководителю администрации президента. У него была программа встречи с предпринимателями, он писал первую программную речь Ельцина, и кто-то предложил меня для консультации. Мы встречались несколько раз, Петров записывал в блокнот все, что я говорил. А потом в речи Ельцина были целые абзацы, взятые из наших разговоров.

Тогда же я попал к Петру Авену, в то время он был министром внешнеэкономических связей. Мы общались c Петровым, и он мне говорит: «Зайдите к Авену, он пишет постановление о либерализации внешнеэкономической деятельности, было бы интересно услышать ваше мнение».

Я пошел. В огромном кабинете сидит Петр Авен, у него написано два абзаца, смысл которых — всем разрешить все. Я говорю: «Если всем разрешить все — то на Красной площади будут помидорами торговать. Должно быть регулирование. У вас хлеб завтра подскочит до 100 руб. с сегодняшних 20 коп.!» Я сказал, что не очень согласен, и ушел.

Тогда меня послали к Ивану Силаеву, председателю совета министров РСФСР, впоследствии председателю Межгосударственного экономического комитета. Он говорит: «У нас будет приватизация. Есть какие-то идеи?» Я сказал, что, на мой взгляд, приватизация будет антинародной акцией. Любой, кто приватизирует завод, уволит 90% персонала. Начнутся народные волнения. Вам ведь нужен собственник, а не деньги. Оценивайте предприятие так: это пятилетняя зарплата тех, кто там работает. Покупатель вносит на счет казначейства эти деньги — и у вас гарантированная пенсия тем, кого могут сократить. Люди не пойдут тогда закидывать камнями Белый дом.

Силаев пригласил меня на следующий день, когда эта идея обсуждалась с Михаилом Ходорковским, который, как выяснилось, сидел этажом ниже. С Ходорковским мы тогда немного поспорили. Он считал, что при моей схеме можно будет купить всю страну — это очень дешево. Я говорил, что есть предприятия, где работают по 10 и 50 тыс. человек. Это большие деньги. К тому же если новый владелец внесет деньги по такой схеме, а не получит предприятие по залоговому аукциону, как было сделано в результате, то это не будет вызывать никаких протестов у самих рабочих. Эта идея не прошла.

«Очевидно, Союз можно было сохранить»

Перестройку надо было делать по-другому, потому что объявили перестройку, подняли волну, но реальных изменений не происходило. Коммунистическая партия слишком боялась. Она понимала, что надо что-то делать, но что именно, не очень представляла. Как идею коммунизма совместить с частной собственностью — это был такой ребус.

В приватизацию надо было отдавать сельхозпроизводство, легкую промышленность и бытовку — тогда провала 1991 года можно было бы избежать. Удалось бы намного больше, если бы СССР не был развален. Если бы сохранили в госсобственности тяжелую промышленность, нефть, газ, если бы сохранили плановое хозяйство для этого сектора экономики. Ведь государство с этим неплохо справлялось. И был бы становой хребет, вокруг которого надстраивалась бы частная собственность.

Многие считают, что развал Советского Союза был объективной необходимостью, но я не согласен. Очевидно, что Союз можно было сохранить. Отвалившиеся республики даже не очень понимали, зачем они отвалились и что они будут делать дальше. Это был искусственное мероприятие. Горбачев был у власти слишком нерешительным, хотел казаться перед всем миром либералом, но не понимал, в какую сторону грести. Надо было действовать тогда, когда государство еще не потеряло систему управления. И такой катастрофы, как была в 1991 году, не произошло бы.

(http://daily.rbc.ru/opinions/business/23/04/2015/5537e0d19a7947027c0271d2)

[Хансен]

Цитаты от креакла-либераста Никонова, известного своим высером "Открытое письмо к быдлу". Вражина в чистом виде.

[БЯКА]

Володя, Ник и остальные!

Кто к дебилам толерантен,
Тот однажды станет Буддой,
Доберется до нирваны,
Въедет в царствие небес.

Кто терпим к трамвайным хамам,
Обретет корзину счастья,
Станет чудом благовонным,
Подчинит себе астрал.

Кто душою к идиотам
Преклонится, не лукавя,
Тот познает сущность Дао
И прославится в веках.

Если спросите, откуда
Я узнал такие вещи,
Я отвечу: с детства знаю,
Ибо мне не повезло.

Ненавижу идиотов,
Не терплю трамвайных хамов,
Плохо отношусь к дебилам
И сержусь на дураков.

Раз я весь несовершенен,
На ножах с Великим Дао,
И не Будда я ни разу –
Значит, вот причина бед!

Г.Л. Олди=))




... ну, раз уж уходить от темы...

[Voldemar]

Эхх... По теме если...

[attachment=219400
:2021_01.jpg]

Эскизы прикрепленных изображений

 

[oag]

Voldemar, это Вы такой серьезный на втором фото?

[dissector]

авто и прицепы Войск хим.защиты
СССР

я служил на БРДМ(последняя фотка) и потом на РХМ(5 ФОТКА)

так же в состав подразделений входили тяжелые установки ТОС буратино и взвод с огнеметами шмель. шишига была в двух версиях- для дегазации и вариант ВДВ для огнеметных пар.
наше ОРХР , была оснащена устройством автоматической установки вешек на базе РХМ

Сообщение отредактировал dissector - 26.4.2015, 2:18

Эскизы прикрепленных изображений

 

[Voldemar]

авто и прицепы Войск хим.защиты
СССР

я служил на БРДМ и потом на РХМ

50-й для меня - ностальгия ностальгий, на втором месте после "пизнескласса в стратегическом бомбардировщике"...

[dissector]

Voldemar,жаба - рулит! говорят на незалежной можно купить всего за лимон.но мы ж не спонсоры государственного терроризма.

[ARIK]

А я вот с таким на маршбросках бегал

Эскизы прикрепленных изображений

 

[Voldemar]

Руслан, я его в приморье увидел на продаже, весьма недорого... Но кредит уже на Роки ушёл... А так бы... Хрен его знает... Во всяком случае на Белую - подписался бы не глядя... )

Сообщение отредактировал Voldemar - 26.4.2015, 2:28

[dissector]

А я вот с таким на маршбросках бегал

это ваще крутой агрегат-у нас в полку такие были.
автомат-гранатомет.
пи.си. как же мне его порой не хватает .

[Voldemar]

пи.си. как же мне его порой не хватает .

Да не вопрос - можно совместную покупку оформить... Расходники - Олега попросим со скидкой для форумчан организовать... )

Сообщение отредактировал Voldemar - 26.4.2015, 2:51

[Voldemar]

а вдруг не сработает... два надо

Ну так... даже дешевле должно выйти... Надо ветку завести, как у Томы...

[dissector]

Voldemar, главное надо всю партию ,выборочно, протестировать
и индийские не брать...

[Voldemar]

Выборочно - это относительно партии, или относительно объектов, на которых тестировать? )

[dissector]

Выборочно - это относительно партии, или относительно объектов, на которых тестировать? )

это сикретная инфо.

[Voldemar]

это сикретная инфо.

Понял, д-р Мильке!

[ZND]

тоже чтоль по ностальгировать
середина 80-х...

[ZND]

во еще что нашел...
диссиденты 80-х...

Сообщение отредактировал ZND - 26.4.2015, 11:26

[shans2]

во еще что нашел...
диссиденты 80-х...

Это воо6ще законно?

[ZND]

Это воо6ще законно?

требовать выход из гражданства? наверное..


Сообщение отредактировал ZND - 26.4.2015, 11:27

[ZND]

как определить, кто есть кто в сумасшедшем доме?
если больной плюнул на прохожего и тот:
1. в ужасе отскочил в сторону - это посетитель!
2. стал ругаться матом - это другой больной
3. дал больному по морде - это санитар
4. начал плеваться в ответ - это его лечащий врач.