кризис, почувствовали ли вы? Опции

[dissector]

почувствовали ли вы кризисные явления ?
пи.эс. максимально собрано и ответственно.

[Shiko]

Выступая с отчетом о деятельности правительства в Госдуме, Дмитрий Медведев сделал несколько программных заявлений. Он пообещал, что уровень налогообложения будет сохранен, «печатный станок» включать не будут, но при этом не будет и корректировки бюджета. Меж тем министерство финансов уже который месяц готовит 10-процентный секвестр, региональные бюджеты также зажимают расходы, при этом доходы от экспорта упали вслед за ценами на нефть. Если не брать фантастические варианты — например, быстрое снятие секторальных санкций с России, сценарий Медведева кажется очень маловероятным. Однако дьявол скрывается в деталях.

Во-первых, сохранение ставок налогообложения не эквивалентно сохранению налоговой нагрузки. Усиление налогового администрирования и использование современных информационных технологий уже позволило увеличить собираемость налогов. ФНС, получив новые полномочия по сбору таможенных пошлин и социальных взносов, скорее всего, еще сильнее включит налоговый пресс. Также под нож могут попасть как федеральные, так и региональные налоговые льготы — на региональном уровне такое ужесточение налога на прибыль наблюдается уже несколько лет. Более жесткое применение штрафов, уже с фискальными целями, также в порядке вещей и для физических лиц и для корпораций. Более жесткое администрирование может позволить закрыть существенную часть бюджетного дефицита.

К тому же необязательно называть новые платежи именно «налогами». Введение обязательных сборов на пользование автодорогами, расширение обязательного страхования с целью снять нагрузку с бюджета также позволят повышать доходы, не увеличивая налоги.

Во-вторых, включение «печатного станка» уже проводилось, хотя и в непрямой форме — например, через расширение операций по предоставлению ликвидности банкам еще с 2014-го. Опыт последних лет не только в России показывает, что набор инструментов центральных банков значительно шире эмиссии, которая сама по себе утратила первоочередную роль. Такие технические меры, как нормативы достаточности капитала или же жесткость к соблюдению нормативов банками, не говоря уже о процентных ставках, играют куда большую роль.

Политика ЦБ РФ не находится под контролем главы правительства, но с учетом снижения инфляции, скорее всего, будут снижены и ставки — не позволяя рублю укрепляться даже при более высокой цене на нефть. Публичные споры представителей ЦБ с Минфином и МЭРом достаточно четко отражают разницу интересов ведомств. ЦБ стоит за низкую инфляцию, Минфин и МЭР — за слабый рубль. Если шаги ЦБ (снижение ставок и другие меры по смягчению монетарной политики) будут реализованы, то доходы бюджета вырастут сами собой за счет роста доходов от экспорта при слабом рубле, особенно если на нефтяном рынке не будет катастрофического сценария.

В-третьих, корректировка бюджета может означать замораживание номинальных трат и сокращение расходов с учетом инфляции. Существуют защищенные статьи, которые сокращать не будут. Отказ от индексации или замедление индексации социальных выплат уже вошло в набор инструментов (например, замораживание зарплат госслужащих, индексация пенсий ниже инфляций для неработающих пенсионеров и отказ от индексации для работающих). Из политических соображений дополнительная индексация может быть проведена в середине года, но рост расходов по факту сдерживается. Замораживание части инфраструктурных и спортивных мегапроектов и гарантий, не проходящих через бюджет напрямую, также позволит обойтись без демонстративного секвестра.

В-четвертых, одной из немногих сфер, где Россия смотрится хорошо, остается уровень долговой нагрузки и резервов. Внутренний долг федерального правительства составляет около 9% ВВП, внешний суверенный долг — около 5% ВВП, а с учетом долга госкомпаний весь государственный и квазигосударственный долг несколько превышает 25%. Объемы Резервного фонда и ФНБ также достаточно приличны, даже если исключить из расчетов дефолтные облигации Украины или же взносы в капитал ВЭБа. Резервный фонд составляет около 4,3% ВВП, ликвидная часть ФНБ — около 3,5% ВВП — при дефиците бюджета прошлого года в 2,5%. Заявления экономического блока правительства о скором исчерпании фондов, скорее, являются «пугалками» для других ведомств, чем реальной перспективой на отрезке до 2018-го. Таким образом, за счет использования возможностей для заимствований и имеющихся резервов правительство может достаточно комфортно держать дефицит ниже 3% ближайшие два года. Невозможность заимствований на мировых рынках в существенных масштабах не столь опасна. Острой необходимости в них нет, иностранные инвесторы потихоньку пробуют рынок рублевого долга. Привлечение инвесторов может потребовать увеличения выпуска облигаций с доходностью, привязанной к инфляции.

Таким образом, при усилении налогового прессинга (но без роста ставок), контроля за расходами, достаточно низком курсе национальной валюты и аккуратном использовании резервов и долгового рынка сценарий, описанный в докладе главы правительства, перестает быть фантастическим. Для его реализации требуются высокая координация действий разных ведомств и ЦБ, политическая воля и удача — в том числе и на рынке нефти. Но за успех заплатят либо население и бизнес, либо покупатели российских экспортных товаров, а скорее всего и те и другие.